Аннотация

В данной работе речь пойдет о психологическом консультировании и об одном из способов описания возможных расхождений между тем, что именно говорит человек — речевыми составляющими — и тем, о чем он говорит — составляющими его внутреннего мира, которые он в данный момент осознает и стремится выразить. Другими словами, будет сделана попытка хоть как-то приблизиться к пониманию и описанию взаимосвязей между устной речью человека и тем внутренним опытом, который он в данной речи описывает. Делается предположение, что опора на грамматическую правильность речевых формулировок клиента является хорошим подспорьем психологу консультанту и позволяет ему сохранить дееспособность в самых сложных консультативных ситуациях. Анализ грамматической правильности речи клиента предлагается как один из методических приемов, используемых в ходе психологического консультирования.

Введение

Для начала необходимо определиться с некоторыми «само собой разумеющимися» данностями. Давайте предположим, что сам факт визита к психологу консультанту утверждает наличие, у клиента некоторых переживаний, вызывающих его дискомфорт. Данные переживания настолько устойчивы и сильны, что индивид уже не согласен с ними мириться, а устранить их своими силами не может. Кроме того, в его внутреннем мире, в какой-то форме, существует надежда, что психолог способен каким-нибудь образом устранить то, что его беспокоит.

И вот он в кабинете психолога, и перед ним, со всей очевидностью, вырастает задача разъяснить собеседнику что именно его не устраивает и что именно он хотел бы получить. Здесь сразу возникает затруднение. Чтобы психолог понял, чего от него хотят, нашему визитеру необходимо вступить в контакт со своим внутренним беспокойством и описать это беспокойство в словах и фразах, иначе говоря – создать речевую модель своего дискомфортного переживания. Затруднения могут касаться как вступления в достаточно тесный контакт с дискомфортом – часто это весьма болезненно, так и создания речевых формулировок, с достаточной точностью описывающих внутреннее содержание неприятных переживаний. Часто это очень серьезные и всегда очень реальные затруднения и работа консультанта начинается уже здесь.

Задачей консультанта является всемерное содействие клиенту в его стремлении изложить именно то, что он хочет изложить. Здесь недостаточно просто быть внимательным, неоценивающим и конгруэнтным. Здесь надо осуществлять содействие в буквальном смысле, то есть что-то делать таким образом, чтобы клиент смог выразить свои переживания как можно более полно и точно. На этом пути достаточно препон и ловушек, чтобы не попасть в них, необходимы хоть какие-то опорные точки, какие-то ориентиры для определения, как направления движения, так и характера каждого конкретного шага.

Одним их таких ориентиров может быть грамматическая правильность высказываний клиента. Вообще-то понятие довольно размытое, особенно для человека, не являющегося специалистом в лингвистике, однако определенно более конкретное и формализованное, чем подавляющее большинство психологических терминов, кроме разве что терминов типа «стимул» и «реакция».

Любой живой язык представляет собой мощнейшее средство моделирования переживаний субъекта, именно для этого живые языки возникают и развиваются, отражая усложнение внутреннего мира носителей данного языка. Каждый раз, формулируя некоторое высказывание, субъект использует языковые средства для создания модели элемента своего внутреннего мира, интересующего его в данный момент. Языковые средства – синтаксис языка – это схема, призванная обеспечить максимальное соответствие между оригиналом (собственно переживанием) и моделью (речевой формулировкой). Отступления от требований схемы приводят к снижению или полному устранению данного соответствия. Отсутствие подобных отклонений от требований синтаксиса мы и будем называть синтаксической правильностью.

Основное допущение, которое мы будем использовать, можно сформулировать примерно так: если в речевой формулировке отсутствуют нарушения синтаксической правильности, то вероятность соответствия между содержанием высказывания и внутренним переживанием, достаточно высока и консультант может принять выраженное содержание к сведению и консультативной проработке. Если нарушения синтаксической правильности присутствуют, то вероятность указанного соответствия низка, и консультанту необходимо прояснять содержание получаемого от клиента сообщения.

Хочется заметить, что авторство данной идеи вполне можно приписать Зигмунду Фрейду, интересовавшие его оговорки как раз и являются нарушением синтаксической правильности речи.

Также обязательно отметим, что в данной статье речь не идет о разработке «технологии действования» консультанта, речь идет о формировании некоторой структуры целей и ценностей, актуальных для консультанта в процессе консультирования. Перед консультантом ставится задача овладеть средствами анализа высказываний клиента с точки зрения синтаксической правильности и научиться использовать имеющиеся в синтаксисе схемы как опору в процессе консультирования.

Ранее несколько раз упоминалось моделирование. Это не случайно, поскольку любая речевая формулировка, в буквальном смысле рассматривается как модель, а синтаксическая правильность рассматривается как индикатор точности, если хотите качества, этой модели, показатель ее полезности. А раз так, то чтобы понять закономерности речевого моделирования, необходимо предварительно отследить некоторые закономерности процесса моделирования вообще, и психического моделирования в частности.

Универсальные приемы процесса моделирования.

При создании любой модели реального объекта — будь то изящная модель парусного корабля, кукла "Маша" или точнейший макет проекта застройки городского микрорайона – в каждом случае, в ходе создания модели будут происходить два процесса: какие-то детали оригинала будут искажаться, а какие-то исключаться.

Искажение – это процесс универсальный для моделирования вообще. В самом общем случае, если модель ничем не отличается от оригинала, то это уже не модель, а точная копия оригинала. В некотором смысле само моделирование —это целенаправленное искажение оригинала, например уменьшение размеров, устранение незначимых или утрирование значимых в данной ситуации качеств и признаков. В моделях допускаются, а чаще целенаправленно создаются такие отклонения качеств оригинала, которые способствуют достижению цели создания модели.

Модели не возникают сами по себе, модели создаются. И создаются для чего-то, для достижения какой-то цели. Вот эта самая цель создания модели и задает критерии допустимости, а точнее необходимости искажений. Например, с помощью фотографии создают модели исторических мгновений. Целью здесь является фиксация некоторого события во времени. Именно это и определяет требования к характеристикам так называемой репортажной фотографии. В данном жанре крайне важной является реалистичность каждого отпечатка. В художественной фотографии цели работы фотографа иные, иные и требования к искажению внешнего вида фотографируемого оригинала. Точная передача реального внешнего вида объекта отступает на второй план, просто отвергается, ради выразительности снимка, фотограф совершенно сознательно искажает большое количество элементов внешнего вида объекта, чтобы реализовать свой собственный художественный замысел. В портретной съемке отвергается и внешняя реалистичность и художественные склонности фотографа, главной целью становится проявление душевного состояния того, чье лицо моделируется на фотографическом снимке.

Итак, в процессе любого моделирования любого оригинала, что-то в оригинале будет искажаться, а что-то исключаться. Связано это не с техническими сложностями собственно моделирования, а с теми целями, ради достижения которых и создается модель. Критерии приемлемости искажений и исключений задаются также будущей целью применения модели.

Психическое моделирование.

Чтобы ориентироваться и действовать в окружающем мире, субъект создает его модель в своем психическом пространстве, используя для этого те органы чувств и свойства психики, которые даны ему природой. Эта модель мира включается в то, что обычно называют «внутренним миром» субъекта. Каждый раз, когда субъект решает осуществить какое-либо действие, он, так или иначе, обращается к этой модели, используя ее для точной настройки действия.

Сейчас принято считать, что психика призвана выполнять функции координации в среде, управления поведением и сохранения самости субъекта. Для этого психика, как активная функциональная система живого организма, своими средствами формирует модели объектов и явлений внешнего мира. В профессиональной литературе совокупность этих моделей часто называют "картой мира", данная метафора представляется весьма продуктивной, поскольку топографическая карта – это ни что иное как графическая модель местности, созданная для координации и организации поведения людей на данной местности. Однако, «к сожалению», психика является слишком гибким инструментом, а человек – слишком творческим существом. Образ мира человека не похож на топографическую карту, часто даже на физическую не похож. Образ мира человека похож на художественный фотоснимок Земли из космоса. Выглядит более, чем впечатляюще, а вот уверенно пройти из пункта "А" в пункт "Б" по такой карте ну никак нельзя, иногда даже неуверенно нельзя. Слишком субъективны критерии допустимости искажений при формировании модели. А ведь для четкой организации поведения, психическая модель мира должна быть именно картой, очень точной и подробной картой, а не детским атласом с яркими иллюстрациями и, тем более, не художественной фотографией.

Однако у психики есть еще одна функция — сохранение самости. Вот здесь-то и зарождается основная драма. Здесь без художественности никак не обойдешься. Вот и расцвечивается карта всеми цветами творческого потенциала человека, и искажается она иногда с точностью "до наоборот" в непрерывной конкуренции строгих критериев картографической точности и размытых признаков "священной субъективной художественной" ценности.

Вывод из сказанного прост – психическая модель реального мира в значительной степени искажает оригинал и происходит это не в связи со слабостью психики как инструмента моделирования, а в связи со стремлением нарастить творческий преобразующий потенциал самости субъекта. Мы вполне допускаем, что «карта мира» животных, лишенных абстрактного мышления, речи и сознания – значительно точнее, чем аналогичная «карта» у человека. Если вслед за Роджерсом рассматривать конечную цель психического моделирования как всестороннее наращивание и реализацию жизненного потенциала индивида, то можно утверждать, что целью психического моделирования является обеспечение все более сложного и независимого от среды проживания богатства собственной жизни.

Психическое моделирование основывается на тех же средствах, что и моделирование вообще, а именно на искажении и исключении. Это означает, что в психическом образе окружающего мира содержится значительное количество неточностей, а какая-то часть элементов окружающего мира и вовсе не представлена в психике.

Строго говоря, мнение, что психическое моделирование мира происходит по той же схеме, что и моделирование вообще, научным фактом не является, однако, как одна из рабочих гипотез в практической психологии, вполне приемлемо.

Речевое моделирование.

Речевое моделирование является одной из форм психического моделирования мира, в котором живет субъект. Слово, как лексическая единица речи, в своей символьной функции, не имеет себе равных. Совершенно закономерно в практической психологии пришли к выводу. Что осознание какого либо явления завершается после формирования вербальных конструкций, описывающих данное явление, и включения этих конструкций в систему знаний субъекта. Отметим также, что существует целый класс объектов, психическое моделирование которых возможно только в вербальной форме – это абстрактные понятия различного плана, начиная от понятия «точки» и заканчивая понятием «ценности».

Таким образом, уже психический образ мира включает в себя вербальную составляющую. Это не означает, что субъект, решив нечто выразить, просто берет готовую формулировку из психической модели. Субъект берет оттуда все необходимое, чтобы сформулировать, требуемую в данный момент фразу. Необходимыми здесь могут быть имена объектов, и наименования их качеств, ценностные индексы и идентификаторы отношений, маркеры процессов и параметры реперных точек, ассоциативные связки и грамматические правила. Вообще-то, в опосредованной, например ассоциациями, форме здесь может принимать участие огромное количество составляющих. Очевидно, что необходима интенсивная и объемная внутренняя подготовка каждой фразы, требующая времени, усилий и навыков.

Таким образом, если субъект решает выразить нечто, имеющее место в его внутреннем мире, он вынужден создать еще одну модель – речевую. Это будет модель модели, или модель второго уровня. Целью создания речевой модели в норме является ее доступность для другого. В норме и в здравом смысле. И это иллюзия, загубившая много разговоров, переговоров и бесед. В реальности и норма и здравый смысл говорения имеют совершенно иной вид. Настоящей целью говорящего является не то, чтобы его услышали и не то, чтобы его поняли, целью является согласие. Только ради получения согласия другого, человек утруждается, и произносит что-нибудь вслух. Постоянные упоминания например понятности как цели являются манипулятивной ловушкой. Если в процессе психического моделирования искажения модели определяются творческой составляющей самости индивида, то в речевом моделировании искажения управляются стремлением к согласию слушателя. В подавляющем большинстве случаев к согласию стремятся любой ценой «правдами и неправдами», ради получения согласия и настраивается система искажений речевой модели – создаются отклонения от здравомысленной правильности формулировки фразы.

К счастью, ни в нашу компетенцию, ни в нашу задачу не входит разгребание психолингвистических завалов, имеющих место в практической психологии в данный момент. Наша задача – определить грамматические точки опоры для психолога консультанта. Для этого достаточно вспомнить, что каждый человек, владеющий речью, обладает глубинными грамматическими структурами (Хомский), на основании которых он может формировать правильные синтаксические конструкции. То есть каждый из нас обладает знаниями об универсальных правилах построения фраз и мы вправе предполагать, что у консультативного клиента такие знания тоже есть. Таким образом, мы приходим к положению о здравомысленной правильности формулировки, подчиненной цели «понятности для слушателя», о искажениях здравомысленной правильности, подчиненных цели обеспечения согласия и о ряде других позиций вносящих свой вклад в процесс внутренней подготовки фразы.

  • Продуктивность. Целью формулирования и произнесения фразы является стремление говорящего к тому или иному результату, достижение которого невозможно без участия другого. Данная зависимость от другого непосредственно влияет на формулировку фразы. Каждый говорящий создает прогноз того, что произойдет, если он произнесет фразу вслух.
  • Здравомысленная правильность формулировки. Человек не станет произносить фразу, которую он счел бы неправильной, если бы услышал от другого. Человек будет продолжать шлифовать формулировку во внутреннем плане, пока ее структура не будет соответствовать субъективным правилам грамматики.
  • Искажения здравомысленной правильности. Формулировка содержит прогноз согласия собеседника. Человек не станет произносить фразу, пока не будет убежден, что со смыслом именно так сформулированной фразы согласится собеседник. В формулировке отражается борьба требований объективной точности содержания фразы и стремления к обеспечению согласия собеседника.
  • Отношение к собеседнику. В формулировке присутствует отношение к собеседнику. Человек не станет произносить фразу если ее формулировка, с его точки зрения, неверно отражает текущее отношение говорящего к слушающему. Люди разговаривают с теми от кого они зависят одним образом, с равными себе другим, а с больными, детьми и нижестоящими – третьим.
  • Отношение к себе. Формулировка предполагает презентабельность. Человек не произнесет вслух фразы, пока ее формулировка не будет соответствовать его образу собственной значимости. Когда человек говорит, он выражает себя, устная речь ориентирована на других людей примерно также как одежда. Формулировка фразы приводится к точному соответствию с основным смыслом отношения к самому себе в данный момент времени.
  • Контекстуальность. Формулировка предполагает эффективность фразы с точки зрения достижения цели в данной ситуации. Ситуация всегда конкретна и уникальна. Формулировка фразы должна учитывать специфику ситуации.
  • Содержательность. Очевидный смысл фразы и вид формулировки являются поводом для получения согласия другого. Основной запрос говорящего часто не связан с очевидным содержанием фразы.

Коль скоро формулирование фразы представляет собой акт моделирования, не могут не иметь места его основные приемы: искажение и исключение. Исключения присутствуют во всех «нормальных» фразах, претендуют на их отсутствие только философские, юридические, технические и научные тексты. Сформулировать «абсолютно точную фразу» просто напросто невозможно. Главное, что это и не нужно, в технике, например, существует понятие «допуски и посадки», другой пример – это технологии измерения, когда речь идет об измерительных приборах, используют понятие «разрешающая способность». Каждая деталь в технике изготавливается с «достаточной» точностью, то есть с точностью, соответствующей определенным допускам. Каждое измерение производится также с «определенной» точностью. Точность речевой формулировки также ограничена «достаточностью» – достаточностью для достижения субъективной цели, иначе фраза станет бесконечно длинной. Таким образом, продуктивность и субъективная здравомысленная правильность организуют всю систему требований к приемлемости данной фразы, в том числе требований к синтаксической правильности формулировки.

Главная консультативная задача – продвижение к пониманию.

Как уже говорилось, в контексте психологической консультации мы имеем дело с двумя уровнями моделирования. Первый — осуществляется в ходе освоения человеком мира, в котором он живет и привносится в ситуацию консультации уже в готовом виде. Для нас важным является то, что на первом уровне моделирования формируется образ проблемы, с которой человек пришел к психологу консультанту. Второй уровень имеет место прямо во время консультации, когда человек предъявляет проблему консультанту и вынужден как-то ее сформулировать в виде доступном этому самому консультанту. Консультант сталкивается с этой второй моделью — устной формулировкой, являющейся речевой моделью того, что клиент думает, как видит, в лучшем случае, как переживает свою проблему. Естественно предположить, что здесь также произойдут искажения, то есть в речевой формулировке что-то будет искажено и что-то опущено.

Первичной задачей консультанта является устранение неточности второго уровня моделирования, в результате чего он сможет понять, как именно клиент воспринимает и переживает проблемную ситуацию. Если это будет выполнено успешно, то наступит этап коррекции, в ходе которого консультант будет пытаться устранить искажения модели первого уровня, то есть образа проблемной ситуации клиента. Если и это будет выполнено эффективно, то это и будет называться успешной консультацией.

Итак, в психологическом консультировании работа начинается, с прояснения видения клиентом проблемной ситуации. Прояснение это осуществляется с опорой, в основном, на текущую речевую активность клиента.

Чем же нам может быть полезен синтаксис? Как в условиях консультации выглядит синтаксическая правильность, чем она отличается от ошибочности и что должен делать консультант, сталкиваясь с нарушениями синтаксической правильности во фразах клиента? Давайте вспомним основное допущение, сделанное нами в начале статьи, и давайте, его немного конкретизируем:

Если проговариваемое клиентом оформлено синтаксически правильно, то можно считать, что принятая консультантом информация и достаточно полна и с достаточной точностью отражает именно то, что беспокоит клиента. Если сказанное клиентом оформлено синтаксически неверно, то консультант должен насторожиться, поставить под вопрос релевантность своего понимания и приступить к восстановлению синтаксической правильности в формулировках клиента.

Под восстановлением синтаксической правильности здесь мы подразумеваем отнюдь не поправки и исправления, которые сразу же может внести консультант. Восстановить синтаксическую правильность фразы клиента может только сам клиент, а консультант может только создать контекст, ситуацию, в которой клиенту будет проще это сделать.

В силу специфики устной речи, клиент, как правило, не видит синтаксических неточностей в том, что он говорит, с его точки зрения «все понятно». Консультант же не имеет возможности предложить исправления, потому что просто не знает, какими конкретно они должны быть, кроме того, вмешательство в подобной форме спровоцирует психологическое сопротивление клиента в его самой решительной форме. Возникает ситуация требующая директивного вмешательства консультанта и как в любой ситуации, включающей директивный компонент, возникает сложность удержания контакта. От консультанта требуется достаточно высокий профессионализм, иначе контакт будет утерян вместе с надеждой на позитивный результат консультации. Следовательно, консультант не просто должен обеспечить условия, при которых клиент восстановит синтаксическую правильность своих формулировок, а сделать это без нанесения ущерба глубине контакта с клиентом, иначе игра просто не стоит свеч.

Продвижение к пониманию.

Под продвижением к пониманию здесь подразумевается накопление информации в объеме и качестве, достаточных для того, чтобы консультант получил возможность прочувствовать проблемную ситуацию вместе с клиентом. Этой информации должно быть достаточно и качество ее должно обеспечивать решение консультативной задачи требующей от консультанта эмпатического конгруэнтного переживания "как если бы ситуация клиента случилась со мной - консультантом". Это переживание должно как можно точнее соответствовать реальному переживанию клиента. Здесь консультант в буквальном смысле задает себе вопрос: каково бы было мне в такой ситуации, что было бы со мной, если бы я чувствовал все то, что чувствует сейчас клиент? Чтобы подобное переживание, целенаправленно создаваемое консультантом, было релевантным переживаниям клиента, консультанту необходимо очень точно прояснить, как именно клиент воспринимает и переживает проблемную ситуацию.

Если эта задача решена - клиент почувствует, что его понимают и это его чувство станет первым консультативным шагом к устранению проблемы. Кроме того, продвижение консультанта к пониманию с опорой на прояснение сказанного клиентом, будет стимулировать дополнительную внутреннюю работу клиента с выражаемым материалом, что способствует его пересмотру и переоценке. Это может быть вторым консультативным шагом к устранению проблемы.